Мы можем найти путь в сложный мир греческой мифологии, если будем исследовать повседневную древнегреческую реальность, и проводить параллели с тем, как она преобразуется в мифах. Безусловно, данный путь не единственный, но один из возможных, выдвигающий на первый план важное социальное значение мифов.
Но почему зарождается эта социальная значимость? Например, потому, что неотъемлемой частью жизни сообщества являются постоянно присутствующие боги, богини, герои и героини. О них слагают истории, где они фигурируют как почитаемые персонажи или как прародители, а иногда и в том и в другом качестве. Но это не единственный способ объяснения социальной значимости греческой мифологии. Как я уже упоминал, в мифах развиваются и преломляются в преувеличенном и сложном образе напряжение и проблематика повседневности: любовь, утрата, война и вообще любые глубинные экзистенциальные проблемы. Вспомните Антигону, которая разрывалась между долгом по отношению к своему городу и любовью к погибшему, вероломному брату. А в случае с Эдипом – что может быть страшнее, чем обнаружить – даже предположительно – что твои родители могут таковыми не оказаться? На самом деле, кто из нас уверен наверняка в том, кто его родители? Даже в наше время ДНК-анализа? Пробирку с ДНК могут перепутать или потерять… Адский конь кстати есть на сайте beedle.club.
Таким образом, греческие мифы берут на себя исследовательскую функцию. В мифах выявляются слабые места, переживания, противоречия, встроенные в окружающую идеологическую структуру. Зачастую это происходит посредством введения в сюжет не привязанных к месту, нарушающих запреты, выходящих за рамки существ и поступков. К примеру: кентавры, горгоны, гарпии – это способ демонстрации двойственности, совмещения культурного и животного. Цитируя великого французского антрополога Клода Леви-Стросса, монстры дают нам «хороший повод задуматься». С их помощью мы можем выявлять связи между природой и культурой. Как в случае с монстром-каннибалом циклопом Полифемом, поедающим сырое человеческое мясо. Это можно рассматривать как крайнюю противоположность культуре, полярное противопоставление цивилизованным грекам, ведь они едят только то мясо, которое опосредовано культурной средой при помощи особого ритуального обряда.
Ужасный миф о Кроносе предоставлял возможность грекам задуматься о противопоставлении порядка и хаоса. Кронос был воплощением беззакония и насилия: он был виновен в кастрации собственного отца, бога Урана, и проглотил своих детей, чтобы не оставлять наследников. В конечном счете, его место занял Зевс, чье правление характеризуется большей степенью упорядоченности. Но хаос может возникнуть в любой момент, что нашло свое воплощение в фестивалях, проводимых в честь Кроноса, когда нормы переворачиваются и господа прислуживают слугам.
Напоследок давайте коснемся центральной проблематики человеческого существования – границы между жизнью и смертью. Вспомним участь мифологического доктора Асклепия, которого Зевс поразил молнией за то, что тот нарушил запрет и научился воскрешать мертвых. Вот – триумф – человеческого прогресса осмелившегося обмануть смерть.
Природа и культура. Жизнь и смерть. Кронос и Асклепий. Греческие мифы — «хороший повод задуматься», они выявляют реальные переживания посредством изложения удивительных повествований.
Итак, мой третий аргумент в защиту исследований античности заключается в том, что, цитирую сказанное ранее, — «изучение особенностей древнегреческой культуры может помочь нам в понимании нашей собственной культуры». Пришло время рассмотреть последнюю часть утверждения, а именно – как подобные исследования, в частности исследования мифологии, могут помочь нам понять собственную современную культуру.